Представляла, как приставляю пистолет к поседевшему виску Сержа Саргсяна

Член Союза писателей Армении, писатель Арпи Восканян написала на своей странице в фейсбуке, что вчера отправилась в книжный магазин «Букинист», чтобы подписать свою книгу «Не продается», поскольку «Букинист» выделил ее книгу для подарка победителю розыгрыша.

Поэтесса отмечает, что бросила домашние дела, оставила больного ребенка с температурой и пришла к магазину, чтобы успеть подписать книгу до начала розыгрыша. Но оказалось, что магазин закрыт: внутри был Серж Саргсян, снаружи – люди в костюмах с галстуками, которые не позволяли людям войти. Не впустили даже одного из сотрудников, которого предварительно вызвали в магазин к 11-ти часам.

Серж Саргсян сидел в 15-ти метрах от нее, пишет Арпи Восканян, и, стоя из-за этого человека под дождем и думая о ребенке, лежащем дома с температурой, она представляла, как достает из кармана воображаемый пистолет и приставляет к поседевшему виску Сержа Саргсяна.

Серж Саргсян изучает книги в «Букинисте» (фото – с официального сайта президента)

А потом в голову пришла другая мысль: надо подождать, пока Серж Саргсян выйдет из магазина, достать из кармана игрушечный разноцветный водный пистолет, в котором вместо воды будет кислота. Конечно, все это были лишь литературно-художественные мысли, в действительности поэтесса охарактеризовала произошедшее так: «Поскольку мы отказались портить им праздники, отныне портить праздники будут они, и они изгадят каждый наш праздник».

Ниже приведен текст, написанный Арпи Восканян, без сокращений.

Как Серж Саргсян оккупировал книжный магазин

«Букинист» выделил мою книгу «Не продается», чтобы подарить ее одному из счастливых победителей розыгрыша, а меня попросили предварительно подписать ее. Сегодня, в День дарения книг, мне наконец-то удалось оторваться от дел, я оставила ребенка с температурой и побежала, чтобы успеть подписать книгу до начала розыгрыша и купить книги для домашних. В уме я сочиняла текст для счастливого посетителя, который волей случая стал бы владельцем этого экземпляра моей книги. В частности, так: «Дорогой незнакомец, я рада, что книга досталась именно тебе, потому что верю в знаки судьбы, и если она оказалась в твоих руках, значит, вам есть чем поделиться друг с другом…». Или так: «Дорогой незнакомец, с этой минуты мы знакомы, но я буду рада стать родной для тебя…». Можно и так: «Дорогой незнакомец, в твоих руках – мои самые дорогие мысли и строки за двадцать лет, и я буду счастлива, если они найдут отголосок в твоей душе…».

Но оказалось, что книжный магазин закрыт. Снаружи стояли люди в костюмах с галстуками, охраняли вход, никого не впускали. Внутри тоже были такие люди. Те, что снаружи, сказали, что войти можно будет через полчаса. Все это напоминало атаку налоговой, а люди снаружи были похожи на сотрудников службы принудительного исполнения. Я сказала, что могу ничего не покупать, подпишу книгу и уйду. Ответили: «Ничего не можем сделать, работники еще не пришли». Я решила немного пройтись, купила книгу в «Антаресе», думала: что за враждебное государство, хотя бы сегодня книжные могли бы хоть немного заработать, а они пришли и схватили «Букинист» за глотку. Через полчаса я вернулась к «Букинисту», принудительные исполнители все еще были там. Между нами завязался диалог в стиле Кафки:

- Не пришли еще? – спросила я, подразумевая работников.

- Еще нет, мы тоже его ждем.

- Кого – его?

- А кто вам нужен?

- Кто-нибудь из работников.

- Нам тоже.

Девушка, стоявшая поблизости, сказала: «Я – работник, пришла, но не могу войти». Я спросила, как мне подписать свою книгу, чтобы уйти, она ответила: «Не представляю, мне велели прийти в одиннадцать, я пришла, но…». Я присмотрелась, чтобы понять, что происходит внутри. Там были мужчины в костюмах, и казалось, что идет торговля. Один из принудительных исполнителей занес в компьютерную программу какую-то детскую книжку, положил деньги в кассу, вынес книжку, вручил какому-то мужчине в костюме, ждущему снаружи, потом присоединился к охране. Ситуация была непонятной, я попыталась узнать у сотрудницы магазина, что происходит, но ее и след простыл. Тогда я спросила у другой девушки, ждущей снаружи, та шепотом загадочно произнесла: внутри президент.

Я хотела спросить: президент чего, но вдруг поняла, что сам Серж Саргсян спустился в букинистический магазин со своих высот на Баграмяна-26, чтобы купить книгу. Тут я заметила и представителей средств массовой информации, которые пытались снаружи снять на камеру «президента», находящегося в магазине, но принудительные исполнители, которые на самом деле оказались членами охраны «президента», им этого не позволяли. Очень забавная ситуация, действительно – в стиле Кафки. Сами позвали сюда журналистов, сами же и запрещали им снимать. К чему было все это бессмысленное шоу? Чтобы СМИ сообщили, что президент в День дарения книги посетил букинистический магазин, чтобы купить здесь книгу, но освещение было представлено как инициатива журналистов. Якобы это не такое необычное и важное событие, требующее освещения журналистами, книга и книжный магазин для президента – обычное дело. Вспомнила – и невольно исполнилась уважения к его предшественнику Роберту Кочаряну, который открыто заявлял, что книг не читает. Он, по крайней мере, не пришел бы в книжный магазин в День дарения книги и не стал бы путаться под ногами. Но меня удивляло другое: никто за все это время не мог посоветовать «президенту» хорошую книгу, чтобы он купил ее и удалился, а мы могли войти…

Я сдерживалась, чтобы не сказать охране: передайте, я готова помочь в этом вопросе. И что интересно, среди бродивших между стеллажами его не было видно. Создавалось впечатление, что этим людям велели выбрать для него книгу, а сам он сидит где-то в глубине и ждет. Я подумала: какое было бы счастье – иметь президента, который не станет закрывать книжный магазин и окружать его своей охраной, чтобы посетить его. Вошел бы в самый час пик, поздоровался с людьми, побеседовал, пошутил бы с ними, возможно, посоветовал бы книгу или сам спросил совета при покупке книги для себя… Потом вспомнила его лицо, лица назначенного им премьер-министра и предложенного им кандидата в президенты, на которых на понятном армянском написано: служу Российской Федерации, - вспомнила лицо Тарона Маркаряна накануне в мэрии, объятое ужасом от вида банки с темной жидкостью, в которой его воображение нарисовало кислоту, и поняла, что своему незнакомому читателю должна оставить другое послание: «Дорогой незнакомец, живущий в одной стране со мной, желаю тебе того же, что и себе, искренне желаю, каким бы нереальным ни казалось теперь это пожелание.. Желаю, чтобы наша страна удостоилась наконец-то нормальной власти – такой власти, которая не будет вынуждена подкупить, унизить, обеднить и расстрелять нас с тобой, чтобы заполучить эту самую власть».

И вдруг я увидела его – того, кого ждали охранники. Он сидел в глубине книжного магазина и о чем-то беседовал, по крайней мере, с двумя крупными представителями книжного бизнеса. Хотелось бы знать, что за речь он толкал, что его так внимательно слушали эти крупные издатель и торговец книгами. Видимо, я невольно сильно напрягла слух, потому что до меня вдруг долетели обрывки беседы охранников. Один сказал: «Кто сейчас книги читает? Не поверю, что найдутся такие. Купить-то купят, но чтобы читать – не верю». За все то время, пока я ждала,  к магазину подходили покупатели, которых отбивали со скоростью 6 покупателей в минуту. Судя по лицу владельца магазина, я решила, что в голове у него щелкает калькулятор. Зачем было организовывать встречу с лидерами в сфере именно в этот день, именно в книжном магазине, в чем смысл, если не в том, чтобы путаться под ногами у читателей и любителей книг? Не представляю, с какой еще целью можно было сделать нечто подобное.

И вот, этот маленький человечек с амбициями большого диктатора сидит в 15-ти метрах от меня, из-за него я стою под дождем, когда дома меня ждет больной сын, и я отчетливо увидела, как достаю из кармана воображаемый пистолет и приставляю к его поседевшему виску. Потом в голове мелькнула другая картина, более подходящая серьезности его охраны и его самого. Я жду, пока он, наконец, выйдет, и достаю из кармана игрушечный разноцветный водный пистолет, только вместо воды в нем – кислота. Нет, я принципиально против насилия. Принципиально и идеологически. Я хочу, чтобы людей судил и наказывал суд. И никому не желаю смерти. Нет на земле такого человека, который мог бы заставить меня озлобиться до такой степени, проклинать его и т.п. Действительно нет. Но эти люди со своими страхами, охраной и «шестерками» сами провоцируют людей, внушая им различные мысли о насилии. И именно на этой мысли меня прервал один из охранников, который подошел и велел ждать подальше. Выходит на НЕГО и смотреть нельзя. Даже из-за стекла. Наверное, боятся, что сглазим, у человека вон какие цели! Или, может, заботятся о нашем здоровье. Я сказала, что вообще не стану ждать, и отправилась домой, от греха подальше. Задержалась на мгновение, взглянула на главаря охраны, открыла было рот… и промолчала.

Хотела сказать, что сегодня – мой праздник, мой и незнакомого мне читателя, сегодня мы – герои, а вы пришли сюда со своими журналистами, крадете у нас нашу славу, портите наш праздник, и зачем?.. У борющихся вы отняли площадь, у бедного – бедность, у патриота – готовность помогать армии, у читателя – любовь к книге, у всех – всё, все те последние пристанища, где мы можем забаррикадироваться от таких, как вы, и жить себе, не  приходить, не надоедать вам, не портить ваши праздники… И вдруг я поняла, что ответ содержится именно в моем вопросе. Поскольку мы отказались портить им праздники, отныне портить праздники будут они, и они изгадят каждый наш праздник…

Жаль, что я не подписала тебе книгу, дорогой читатель. Это самое важное, что я хотела тебе сказать.